Хоррор, мистика и саспенс

Детские страхи не беспочвенны. Они всегда на чем-то основаны. Боязнь темноты, звуков, привидений или чего-то еще — обычное дело для детей. Взрослые могут не верить, отрицать духов, смеяться над ними, но ребенка не обманешь. Он-то точно знает, что именно видел и слышал. А раз страх реален, значит, реален и его источник, таков парадокс детского сознания. Спасительное неверие – удел и щит взрослых, но не маленького мальчика, оказавшего с призраками лицом к лицу. Говорить правду он еще не отвык, а врать, в том числе себе, пока не научился.

Все началось, когда Неду было четыре года. Однажды ночью нечто призрачное едва не убило его мать. По счастливой случайности, женщина тогда выжила, но происшествие оставило неизгладимый след в памяти Неда. Прошло шесть лет, семья переехала в маленький захолустный городок Линнхейвен, подальше от большого и неуютного Вашингтона. Все в Линнхейвене вроде бы хорошо. Преступлений не бывает, люди спокойные, жизнь неторопливая. В общем, тишь, гладь и сплошная благодать.

На новом месте Нед сдружился с двумя стариками из рыболовной лавки – Лузгарем и Мутным. Те учат его удить рыбу, копать червей и всякой другой житейской премудрости. Заодно травят старые рыбацкие и городские байки. Нед доволен. Ему с новыми друзьями хорошо.

Но что-то идет за ним по пятам. Что-то из прошлого. Оно подает ему знаки, вторгается в его жизнь, даже в безопасное пространство его комнаты. Нед пытается делиться страхами с родителями и друзьями. Но те и другие к его словам глухи. Для них это просто детские глупости. А угроза с каждым разом все ближе и страшней. И Нед понимает — надеяться ему не на кого, кроме себя.

Несмотря на явную сверхъестественность в «Фантоме» очевидна авторская игра, основанная на двусмысленности. Томас Тессье оставляет небольшую, но удобную лазейку для интеллектуального маневра. Ну, а что если это все-таки фантазии, мало ли… Дети есть дети. Происходящее реально настолько, чтобы реальность эта не выходила за условные пределы детского сознания, которое способно на удивительные вещи. И в самом деле, детские страхи остаются с детьми до той поры, пока дети не вырастут. Об этом самом Неду рассказывают его друзья, отец и даже мать, которая чует неладное, но тоже зашорена взрослым здравым смыслом.

Детство особая страна, овеянная дымкой небывальщины. Рэй Брэдбери превратил ее в чарующую сказку, прошедшую красной линией через его произведения. А Томас Тессье обратил сказку детства в ужас, Фантома, который дотянется до ребенка из тех мест, где обитает смерть и захочет унести с собой. Сказки бывают и страшные. Такие, от которых дыхание прерывается и сердце в пятки уходит.

Нед получит немало доказательств существования Фантома, но их к делу не пришьешь, слишком призрачны они, как и сам Фантом. Почти все, связанное с вторжением неведомого здесь обманчиво и двояко и может быть объяснено простыми совпадениями и наваждением. Уверенность в происходящем, конечно, есть, но стопроцентной ее не назовешь. В такое только впечатлительный ребенок поверит, а не разумный взрослый с его твердокаменной логикой.

В этом изюминка «Фантома». Побороться с собственными сомнениями. Побыть напуганным ребенком, живущим внутри. В признании невероятного очевидным и наоборот. Нет, головоломкой для читателя роман не станет, но призадуматься определенно заставит. И вновь пережить тревожное чувство уязвимости, которое испытывал каждый ребенок. Потому что именно на нем автор и играет, используя этот огромный нерастраченный ресурс с полной отдачей. А читатель, в свою очередь, сможет убедить себя в том, что ближе ему по складу ума. Хотя маленький уголек сомнения так и останется тлеть в сознании каждого, кто подступится к загадке. Потому что загадана она мастерски.

Дьявол, как мы помним, кроется в деталях. Для «Фантома» такая деталь — жанровая неопределенность. Она стала той подножкой, о которую споткнутся многие. Роман так до конца и не выбрал, кем ему стать – психологическим или мистическим хоррором. Он будто бы устранился от этой дилеммы, предпочтя не спеша дрейфовать из стороны в сторону на протяжении всего повествования, но отчетливого крена ни к одному из двух полюсов не допускает. Он нашел свой баланс.

С другой стороны, благодаря опять же неоднозначности сюжета, излишне категоричным в суждениях быть не получится, и многие другие сочтут маленькие недостатки книги ее немалыми достоинствами, потому что «Фантом» это очень ловкий перевертыш. Он оригинален и необычен своей идеей и мало кого оставит равнодушным. Категоричность удел детей, а книга Томаса Тессье не столько о ребенке, сколько о непростом прощании с детством, в чем убедится каждый, кто ее прочтет.

В «Последних штрихах» Томас Тессье исследует пределы маниакальности и заходит в своих поисках далеко. Примерно как Джеймс Баллард или Дэвид Кроненберг. Дальше, как показывают события романа, двигаться просто некуда, там обрыв, за которым человека нет, он растворяется в собственной необузданности. В самом деле, поверить, что эту историю мог бы написать Баллард, а экранизировать Кроненберг совсем не трудно, она очень близка им обоим по духу.

Том Сазерленд много лет учился на врача и наконец закончил свое образование. Том ощущает неуверенность и растерянность. Он не знает, правильно ли выбрал профессию и хочет развеяться. Родной Огайо ему тесен и Том решает пожить в Лондоне. Благо, кое-какие деньги у него есть и их хватит на полгода. Большинство времени он проводит в барах и пабах, где встречает странного человека по имени Роджер Нордхэген. Роджер пластический хирург. Этому занятию он посвятил всю жизнь.

Нордхэген постоянно намекает Тому Сазерленду на возможность неплохо заработать, водит того по закрытым злачным местам и предлагает устроить всю его лондонскую жизнь так, чтобы впредь у Тома не было проблем ни с жильем, ни с деньгами. Стоит только захотеть. До поры Том отнекивается, но однажды Нордхэген знакомит его со своей секретаршей Линой. Девушка, в которую Сазерленд влюбляется без памяти, убеждает его принять предложение Нордхэгена. При этом она предупреждает Тома – если тот согласится, пути назад не будет. И конечно, ослепленный чувствами Сазерленд соглашается.

Проза «Последних штрихов» холодна и бесчувственна, она достигает высот отстранения, позволяющих наблюдать за человеческим зверством из относительной безопасности, не боясь быть захваченным происходящим. Да и невозможно вжиться в такое, ужас подобного рода всегда воспринимается отстраненно, потому что происходит с кем-то другим. Просто еще один кричаще-немой заголовок о новом маньяке с неисчислимым количеством жертв. Такое знание трудно поддается осмыслению, человеческий разум предусмотрительно обезопасил себя от него, оставив лишь крохотную замочную скважину восприятия, куда оно просачиваются как сухое предупреждение: «будь осторожен». Людское безумие не ограничено ничем, кроме смерти.

Как поведет себя человек, не стесненный ни моральными, ни материальными рамками, что он будет делать, какого зверя выпустит на свободу? Томас Тессье в поисках ответа ссылается на весьма авторитетных персон. На Андре Жида, Достоевского и некоторых других писателей, калибром поменьше. Но больше всего он опирается на собственное писательское чутье, которое его не подводит. Нам же остается только довериться ему в путешествии в глубины внеморального человеческого Оно, стирающего самое себя в погоне за властью и наслаждениями.

Персонажи Томаса Тессье конечно совсем не похожи на «тварь дрожащую». В отличие от мучимого чахоткой горячечного студента Раскольникова, это люди сытые и весьма респектабельные. Им страдания тела и духа неведомы, скорее они изнывают от экзистенциальной пресыщенности, которая и толкает их в пропасть. Буржуа, они и есть буржуа. На сытое брюхо ощутить себя сверхчеловеком до смешного легко и просто.

Выбор, сделанный Томом Сазерлендом один раз, приведет его в конечном счете ко множеству других развилок, где сомнению уже не будет места. И Том покоряется. На первый взгляд он не готов мириться со злом, но в конечном счете всегда говорит ему «да». Ведь пути назад все равно нет, да и не хочется ему назад. Там слишком скучно, а Том от такой жизни отвык. А все-таки, понимает он, Роджер Нордхэген сделал правильный выбор, пригласив его в компаньоны.

Томас Тессье не стремился слишком глубоко копаться в «Я» персонажей романа поскольку в этом нет нужды. Все их мотивы на поверхности. То самое «Я» на поверку не скрывает почти ничего, кроме грубых первобытных инстинктов, которые человек привык рационализировать, потому что это удобно и дает ощутить подобие твердой почвы под ногами. Хотя на деле это зыбучий песок, где с каждым движением увязаешь все глубже. Но и глубина его тоже обманчива. Под поверхностью зыби ничего не обнаруживается. И вот это как раз и пугает.

«Последние штрихи» по-медицински методичны и тщательно выверены. Сюжет романа логичен и последователен. Для любителей жанра то, что доктор прописал. Конечно, откровением роман не станет, но достойное место в ряду триллеров займет по праву.